Александр Александрович Кенель... Человек-легенда, первый профессионал (если не считать хайджи) хакасской музыкальной культуры родился 30 октября (11 ноября) 1898 года в Санкт-Петербурге. Его имя ныне стоит в одном ряду с  наиболее выдающимися просветителями Хакасии. Он вошел в историю, как композитор, ученый, исследователь фольклора, создатель первой национальной оперы «Чанар Хус», педагог, оказавший большое влияние на музыкантов Хакасии...

Любой исследователь, обращающийся к биографии Александра Александровича Кенеля, невольно сталкивается с загадкой: как столь блистательный музыкант, профессиональный композитор, стал выдающимся деятелем хакасской музыкальной культуры? В начале двадцатых годов на него с благоговением взирал младший товарищ, соученик по Ленинградской консерватории, подаривший ему нотную запись своего танца № 2 для  фортепиано с надписью: «Дорогому другу, талантливому композитору на добрую память от Д. Шостаковича». Почему же он завершил свои дни не в признанном музыкальном центре и любимом городе, а в Хакасии?

«РОДНОЙ ЯЗЫК - РУССКИЙ...»

Жизнь замечательных людей, а Александр Александрович Кенель, несомненно, относится к таким, раскрывается перед потомками во всей полноте постепенно.

Начало жизненного пути Александра Кенеля совсем не предвещало его окончания в Сибири. В своей «Автобиографии», написанной в 1944 году, при поступлении на работу в Хакасский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, он пишет: «Кенель, Александр Александрович, родился в г. Ленинграде в 1898 г. Отец - гражданский инженер-архитектор, работал в гор. управе, во 2-м Российском страховом обществе, архитектором Лен. Арсенала и др. местах. Умер от паралича в марте 1918 г. Мать (из мещан) - дом. хозяйка, умерла в Ленинграде в 1942 г. во время блокады. Дед - академик архитектуры, прадед - учитель французского языка, осел в России после наш. Наполеона. Русский. Родной язык - русский, знаю хорошо немецкий, французский, английский языки, плохо (читаю) итальянский и шведский. В семье был единственный сын...»

Гимназистом начал заниматься музыкой, игре на фортепиано учился с семи лет. Но поступил на юридический факультет Петербургского университета, а  закончив его - на третий курс экономического факультета Политехнического института. После революции служил делопроизводителем, «был корректором и пом. секретаря маркс.- полит. журнала облкомхоза «Новый путь»». Затем был призван в Красную Армию, «принимал участие в отражении Юденича». По возвращении стал учиться одновременно в Институте сценического искусства и в Ленинградской консерватории по композиторскому отделению. Работал музыкальным руководителем в коллективах «живых» газет «Синяя блуза», «Сатирикон», Балтфлота, композитором в Новом театре, Интернациональном театре. Знакомства и сотрудничество связывали его со многими известными людьми того времени. Перед ним разворачивались блистательные перспективы...

 Почему же в его «Автобиографии» есть пробел между двумя датами? 1927 год - окончание консерватории. И затем  - «В 1930 г. уехал в Воронежский Театр рабочей молодежи...» До недавнего времени существовали разные версии. В содержательной статье о А. А. Кенеле, написанной его ученицей, народной артисткой Хакасии Кларой  Сунчугашевой, читаем: «В 1927 году им была закончена учеба в консерватории, и по совету друзей он поехал на периферию...» В недавней публикации музыковед Тамара Гигуашвили пишет: «В 1929 году покинул родной город. Что называется - «на удачу»...»

Увы! Не было ни совета друзей, ни поиска «удачи». 8 июля 1927 года постановлением Коллегии ОГПУ Александр Кенель за участие в «нелегальной и антисоветской» организации был в числе других осужден по статье 58-5 УК РСФСР. Приговор - три года  концлагерей...

РЫЦАРЬ ЧАШИ СВЯТОГО ГРААЛЯ

Первым рассказал мне об этом неизвестном доселе эпизоде жизни пионера музыкальной культуры Хакасии замечательный русский писатель Анатолий Иванович Чмыхало. Известно, что композитора и писателя связывала дружба. Они вместе создавали либретто оперы «Чанар Хус». Летом, когда я был  в гостях у Анатолия Ивановича в Красноярске, он указал мне и на документальные свидетельства (часть из них  опубликована в фундаментальной работе профессора В. С. Брачёва «Масоны и власть в России». М., 2005),  позволяющие в неожиданном ракурсе взглянуть на жизненный путь А. А. Кенеля.

Молодой музыкант в двадцатые годы прошлого столетия был озабочен не только ростом профессионального мастерства, не только добыванием средств к существованию. Он находился в духовном поиске, его волновали проблемы нравственного совершенствования.

Тайна, которую он хранил всю последующую жизнь, заключалась в том, что единомышленников он нашел в Ордене рыцарей Чаши Святого Грааля. В Санкт-Петербурге с 1916 года во главе его стоял  француз Александр Габриэлович Гошерон-Делафос. Неизвестно когда произошло знакомство руководителя с Шарлем Луи де Кенелем (таково было имя музыканта, доставшееся ему от его французских предков), но к 1927 году он уже был одним из старших членов ордена. Александр Кенель был посвящен в степень - «внемерный луч», ближайшую к высшей (из семи) - «учитель».

«Братья» и «сестры» были образованными людьми и происходили из дворян. По роду занятий в Советской России они принадлежали, в основном, к людям творческих профессий: художница М. А. Пуаре-Пургольд, артистка театра А. И. Фогт, археолог Г. В. Михновский, композитор и музыковед Ю. А. Зингер, студентка ЛГУ Н. Тарновская. Правда, руководитель работал сотрудником финансового контрольного отдела Губфо.

Цель ордена - «усовершенствование мыслительных и нравственных способностей» рыцарей Чаши Святого Грааля ( легендарной Чаши, в которую стекала кровь распятого Христа после того, как римский центурион пронзил копьем его грудь),  по мере их продвижения по лестнице степеней. Но это самосовершенствование не было самоцелью. Основная идея: «Индивидуализм - знамя и двигатель прогресса. Масса, толпа - символ грубой силы, застоя, косности...» Следовательно, задача рыцарей - нести творческую энергию в массы.

В Ленинграде в те годы существовали несколько организаций, которые на языке следователей именовались «антисоветскими», а по признанию участников - «оккультными». Большой политикой они не занимались, но поскольку существовали нелегально, то, по определению, представляли угрозу существующему режиму. Магистру А. Г. Делафосу было определено 10 лет концлагерей, по 5 лет получили входившие с ним в руководящий  «треугольник» Николай Цуханов и Михаил Бицютко. Вместе с А. А. Кенелем три года назначили М. А. Пуарэ-Пургольд. Некоторые были отправлены в ссылку (Сибирь, Средняя Азия). Суровость приговора, явно не соответствующая  тяжести содеянного арестованными, исходила из самого факта происхождения членов ордена - «из дворян»...

Осужденным по антисоветской статье после отбытия срока было запрещено жительство в столицах. Если мы бросим взгляд на  то, как распределились годы жизни А. А. Кенеля, то увидим, что без малого тридцать лет он прожил в Санкт-Петербурге-Ленинграде, пятнадцать - в перемещениях по стране (концентрационные лагеря, затем Воронеж, Сталинград, Ташкент, Фергана, Урал, Новосибирск, Красноярск). Тридцатые годы прошлого века прошли в приобретении житейского опыта, непрерывном пополнении и совершенствовании творческого и профессионального багажа.

И, наконец, - Хакасия, на которую выпали оставшиеся ему три десятилетия. Счастливая мысль пригласить заведующего музыкальной частью и дирижера Красноярского Драматического театра имени Пушкина Александра Кенеля в Хакасию принадлежала драматургу и режиссеру Александру Топанову. Он работал тогда над постановкой комедии «Одураченный Хорхло». Композитор Кенель написал музыку к постановке, получившей большой общественный резонанс. «С февр. 1942 г., - пишет А. А. Кенель в «Автобиографии», - работаю зав. муз. частью Абаканского облдрамтеатра и обл. гос. хак. нац. театра...Дополнит. сообщаю о себе: отнош. к военной службе - нестроевой, заброн., беспартийный, холост, никого родственников не осталось в живых».

МАЭСТРО

Наверное, это тот случай, когда мы должны благодарить царское правительство за отправку молодых, грамотных, красивых людей - декабристов - в Сибирь. В истории нашего края они оставили самую добрую память. Так же мы должны, если не благодарить, то отдать должное репрессивному аппарату большевистской России, в результате деятельности которого в наших краях оказался такой незаурядный человек...

Творческий путь композитора в годы его жизни в Хакасии отражен в публикациях Т. Гигуашвили, В. Глаголева, А. Стоянова, К. Сунчугашевой, Л.Ревича и других исследователей.

Другое дело, что с учетом открывшихся обстоятельств биографии многие из них освещаются иным светом. «Вспоминаю наши долгие задушевные беседы, - говорил мне Анатолий Иванович Чмыхало, - и совсем по-другому  воспринимаются они сейчас...» Несомненно, что идеи просветительства, служения высоким целям, воодушевлявшие Кенеля в молодые годы, не были растоптаны в результате репрессий. Потом, в зрелые годы, когда он уже был членом Союза советских композиторов, наверное, у него была возможность вернуться в родной город, но он сохранил верность Хакасии.

 Для него главным были не внешние достижения,  а внутренние духовные накопления. Он лучше, чем кто-либо понимал, что «не место красит человека...» и остался в памяти знавших его, как человек удивительного трудолюбия, доброты, бескорыстности.

Его ценили. В. Г. Чаптыков, народный артист Хакасии: «Память хранит об Александре Александровиче самые светлые чувства. До сих пор вызывает удивление, как он, приехавший издалека, сумел проникнуться любовью к хакасской музыке, культуре, искусству и посвятить этому всю свою жизнь...» И. Р. Малина, заслуженный работник культуры Хакасии: «Двери квартиры Александра Александровича всегда были открыты для друзей, знакомых, коллег. Интеллектуал  он был необыкновенный. В кругу друзей он просто преображался: его живые глаза светились радостью, юмору не было конца, и его добродушие покоряло всех. Очень много внимания уделял Александр Александрович развитию молодых талантов...» К. Е. Сунчугашева, народная артистка Хакасии: «Он искренне любил нас, своих учеников. А мы, в свою очередь, глубоко уважали его за образованность, интеллигентность, большую внутреннюю культуру, душевную доброту и страстную преданность музыке...»

Наиболее ярко это проявилось, когда он приступил к работе над национальной оперой. В основу были  положены хакасские легенды, которые А. А. Кенель прекрасно знал, как фольклорист. Но он посчитал нужным привлечь журналиста, писателя Анатолия Чмыхало.

В Хакасии тогда было всего несколько музыкальных школ, профессиональных исполнителей - единицы. Однако, настал период, когда само существование музыкального произведения такого масштаба - опера -  ускорило подготовку национальных кадров, сплотило всех заинтересованных людей. Еще при жизни создателя были поставлены два акта оперы. В 1970 его не стало. «На могиле, - вспоминает К. Е. Сунчугашева, - тихонько пели его любимые мелодии и дали клятву, что обязательно осуществим постановку оперы «Чанар Хус». И она состоялась в 1980-м. Подготовили её преподаватели и студенты музыкального училища. Это был большой праздник хакасской культуры. Но это был и праздник Кенеля...»

Выступая в 1996 году на I Международном симпозиуме «Чатхан: история и современность», прошедшем в Абакане, В. В. Глаголев очень точно сказал о нем: «Композитор знал, что работает в основном на будущее, и это будущее он как бы программировал...»

Была в фигуре этого человека определенная «нездешность», какая-то необычность, «инородность» для встречавшихся с ним в обыденной жизни. Но за внешней простотой невысокого, лысоватого человека в скромной одежде, в круглых очках,  каким его запомнили в Хакасии, была  скрыта личность высокого духовного полета. С молодости и до последних дней он оставался рыцарем служения светлым идеалам. Наверное, в этом ключ к разгадке его жизненного пути...

2006 г.

См. также статью в Википедии.

© А.Н. Анненко